Она узнала об этом от Люциана и была поражена. Потом подавлена, потом не знала, что делать. Она видела состояние друга и могла предположить, что чувствует Валентин. Кажется с того бала этот человек не покидал ее мысли, она давно привыкла к этому, слушая рассказы Люциана о действиях или мыслях Круга, она разделяла идея Валентина, разделяла то, что мир необходимо очистить от демонов, нечисть же следовало держать в подчинении, прекрасно показывая, где именно находится их место. Особую роль следовало отдавать лишь новообращенным, тем, кто еще сохранял в себе человеческие черты, не поглощенные еще демонской кровью или проклятьем.
Джослин стояла одетая в черное платье, которое сверху накрывал темно-зеленый плащ, оттеняющий цвет ее волос и глаз. Она не могла решить правильно ли она поступает и следует ли это делать, но ей хотелось разделить с Валентином его скорбь. Того требовало ее сердце. Она не могла больше слушать от Люциана, как страдает дорогой ей человек. С другой стороны, что она могла сделать? Будто ее появление что-то исправит.
Девушка накинула капюшон и вышла из дома.

Джослин стояла на ступеньках знания, в котором, как она знала заседает Круг. Девушка еще раз помедлила. Она не знала, стоит ли идти туда. Зачем? Чтобы присоединиться к их борьбе? Она не разделяла ограничивающие методы Конклава, которые хотели подавить Сумеречных Охотников, словно они были ничем не лучше примитивных. Она не разделяла мысль о договоре, хотя и знала о нем. Она считала, что перемирие необходимо заключить, но не на равных правах, а на правах силы, когда Конклав диктует условия, а нежить безукоризненно с этим соглашается. Нельзя играть одной колодой карт и с дьяволом и с Богом, как пытались делать представители Конклава, забывая о своей истинной природе, но... раболепное подчинение Валентину...
Джослин открыла дверь и прошла по залу, слыша раздающиеся в тишине голоса, его голос. Девушка вздохнула. Она  не знала, зачем это делает и как может ему помочь...
"Я разделяю твою скорбь", - вспомнила она фразу, которую говорили все Сумеречные Охотники друг другу. Разделяю и все... Бесполезно ее разделять, если ты не можешь как-то облегчить то состояние, в котором прибывает человек.
Она аккуратно открыла дверь и тихо произнесла, хотя в образовавшейся тишине, ее голос звучал слишком громко. Вряд ли кто-то из присутствующих ожидал здесь увидеть зазнавшуюся Фейрчайлд, какой ее считали многие:
- Прошу прощение за опоздание. Я могу войти? - спросила она, глядя прямо на Валентина.

Джослин одарила его теплой улыбкой, слегка сжав его руку. Как сильно он изменился... Это было понятно не в осанке или взгляде, а в чем-то неуловимым, словно, его накрыла тяжелая плита и теперь он не может ее поднять, чтобы жить дальше.
- Благодарю, - сказала она неотрывно глядя на Валентина. Они не виделись довольно давно, по крайне мере ей так казалось. Мимолетные пересечения между занятиями не считались. Девушка ожидала, что Валентин проводит ее на какое-нибудь место, в это время Люциан любезно пододвинул к столу еще один стул между собой и Марисой.
Она хотела сказать что-нибудь из разряда "я надеялась, что ты обрадуешься новым членам Круга", но решила все-таки повременить. Мало ли, может быть рассказы Люциана окажутся совершенно иными, нежели действительность.
Джослин, сопровождаемая Валентином, дошла до свободного места и почти незаметно погладила его ободряюще по руке. Как когда-то гладила Люциана, когда тому было плохо. Ей была невыносима мысль, что безумно дорогой ей человек так сильно страдает.

Иногда Джослин казалось, что она знает о Валентине все, спасибо, конечно, нужно было сказать Люциану, который после каждой встречи приходил восторженный и желающий поделиться тем откровением, которое им ниспослал Валентин. Конечно, она утрировала, но иногда впечатление создавалось именно такое. Люциан восхищался Валентином, хотя иногда мог быть с ним в чем-то не согласен, аккуратно высказывая это парабатаю. Наверное, поэтому тот и выделил его среди остальных, как сейчас понимала Джослин. Они смотрели Валентину в рот, в надежде, что он снова скажет что-то такое, благодаря чему они смогут на него поклоняться.
Девушка едва заметно вздохнула и поправила рукав плаща, слушая речь одного из членов Круга. Они говорили и говорили, Люциан рассказывал каждую их речь, чуть ли не дословно, но дальше речей не заходило. Джослин не могла понять почему:
- Нежите необходимо показать, что за смерть каждого нефилима они ответят смертью своей стаи. Я почти уверена, что Вам известно, где находится та, что убила последних нефилимов и я не понимаю, почему каждый из Вас до сиз пор сидит здесь, а не сражается на поле боя, мстя за убитых родных, братьев, сестер, матерей и отцов, - Джослин слегка подалась вперед, с жаром произнося эти слова.
- Ты предлагаешь нам пойти в бой? Вот сейчас, прям отсюда? - Мариса криво усмехнулась, сложив руки на груди и покачала головой в знак неодобрение, остальные члены Круга последовали ее примеры.
- Да, - твердо ответила девушка.
- Джосси.... - предостерегающе произнес Люциан.

Люциан кажется капитулировал, стоило заговорить Валентину. Он выдохнул, прекрасно понимая, что пойдет за этими двумя, куда бы ни пришлось и Джослин это понимала.
Сумеречный Охотник должен помнить какая миссия возложена на него, не Конклавом или рунами, а самим Создателем. Можем ли мы назвать себя Охотниками, если не делаем того, для чего мы родились, каждый из Вас? - Джослин поднялась с кресла и посмотрела на Валентина. - Я вернусь через полчаса, мне необходимо переодеться и я пойду за тобой, куда ты скажешь, - девушка улыбнувшись, кивнула Люциану и не смотря больше ни на кого, вышла из комнаты. Она знала, что они пойдут, потому что Валентин их убедит, потому что та же Мариса не захочет уступать ей, а мужчины... Показать трусость перед женщиной? Нет.
- Да, думаю нам неплохо бы переодеться, если мы идем сражаться, - Люциан вздохнул и слегка покачал головой, выражая, что он не доволен этим решением, но тоже пойдет.

Джослин оказалась в своей комнате и стала переодеваться. Она не понимала зачем это делает, а главное для чего. Она пришла, совершенно не зная ничего и сразу же предложила им действовать. Может быть у них был теоретический кружок, направленный на болтовню и разглагольствования, а она? Ей действительно хотелось отомстить. За того человека, которого она потеряла там на балу, за то, что теперь этот человек угас и находился в какой-то апатии. Лучшего способа, чем хорошая битва за правое дело она не знала.
Собрав весь необходимый набор клинков и ножей, она направилась вниз, где столкнулась с полностью экипированным Люцианом.
- Джослин, это немыслимо! - сразу же начал он, на что девушка лишь улыбнулась. - Ты бы видела глаза Валенитна, после того, как ты ушла с этим предложением, он словно ожил, - друг радостно улыбнулся и Джослин кивнула. - Я не одобряю эту идею, но думаю, подобное поможет Валентину вернуться в норму, иначе... я уже не знаю, как его вытащить из той ямы, - она улыбнулся и погладила Люциана по щеке.
- Ты главное быть осторожен, когда будешь прикрывать его, я думаю сегодня он будет драться очень яростно, - Джослин снова улыбнулась другу, предвкушая битву. На ней уже были нанесены руны, как и на нем собственно. Больше пока никого не было, но она не сомневалась, что остальные тоже подойдут.

Успевая сражаться, Джослин постоянно держала в поле зрения Люциана и Валентина, прекрасно осознавая, что кому-то одному может понадобиться помощь. В итоге, в какой-то момент ей пришлось прикрыть Марису, зазевавшуюся на одного оборотня и не заметившею другого. Они вернулись с полной победой, да, возможно немного потрепанные, но как герои. Стая была побеждена и уничтожена.
Джослин еще чувствовала, как в крови играет адреналин, не прошедший после битвы. Кто-то оживленно переговаривался, кто-то молчал, кто-то слушал, Джослин догнал Люциан и улыбнулся:
- Это было здорово, - признался он.
Девушка улыбнулась и потрепала его по голове, незаметно ища глазами Валентина. Друг перехватил ее руку, видимо увидев парабатайя первым и направился к нему. Джослин аккуратно высвободила ее, когда они подошли. Люциан не заметил или сделал вид, что не заметил.
- Как ты? - спросил он у Валентина. Джослин с легким беспокойством также посмотрела на него.

- Зато есть раненные, - посетовала Джослин, кивнув на разодранный рукав Валентина. Люциан улыбнулся, соглашаясь одновременно со словами подруги и друга. На секунду на лице Люка появилась легкая грусть, но она быстро пропала, стоило кому-то его окликнуть:
- Я сейчас подойду, - пообещал он, отбегая к Лайтвуду.
Джослин улыбнулась другу и подошла поближе к Валентину:
- Давай я посмотрю? - предложила она. Аккуратно, стараясь не делать ему больно, она освободила руку от лишней ткани и достала стило. Она быстро начертила руну, махая стилом, словно кисточкой. - Думаю так будет лучше, - улыбнулась она, продолжая держать руку Валентина, словно делая вид, будто рассматривает, как руна затягивает порез.
Она надеялась, что Валентину станет легче, но не увидела в его взгляде облегчения. Да, они отомстили и что? Если это не принесло никому мира, кроме воодушевления Круга и дополнительной веры в Валентина, как руководителя. Неужели никто из них не видел насколько сейчас тяжело этому человеку? Никто, за исключением Люциана, но и тот не мог ничего сделать.
- Я разделяю твою скорбь, - наконец-то произнесла Джослин, заглянув в глаза Валентину, - теперь отпусти его, - она подразумевала отца. Ведь, пока Валентин не осознает, что он не причем и не оставит память об отце только светлое, не даст ему уйти, то ничего не изменится и легче ему самому не станет.

Джослин не ожидала подобного, но не могла оттолкнуть его, как сделала тогда на балу. Если тогда она чувствовала, что не нужна ему, что он больше увлечен самим фактом ее недоступности, то сейчас все было иначе. Он нуждался в ней и она это понимала, понимала и ценила, полностью отдавая себя.
Девушка аккуратно обняла его за шею, продолжая целовать, не замечая, что за ними вернулся Люциан, который забеспокоился, что они не идут. Поняв, что он лишний, друг скрылся обратно в помещение, оставляя их наедине. Джослин выбрала человека, с которым хотела быть рядом, которому хотела помогать и которого хотела любить.
- Твоей отец любит тебя и хочет, чтобы ты жил дальше, а не существовал, как ты делаешь это сейчас, - произнесла она, когда поцелуй закончился. Девушка ласково погладила Валентина по щеке и обняла, просто прижимаясь к нему, словно пытаясь отогреть его от всех переживаний.
Нет, Валентин не был похож на Люциана, он был другой, но от этого не менее прекрасный. Возможно, Джослин полюбила его именно поэтому.