Джослин сидела в темноте, не в силах двинуться с места. Сегодня была годовщина их свадьбы с Валентином. Люк отправился с Клери гулять, видно понимая, что ей просто необходимо побыть одной. В такие моменты она превращалась в совершенно иного человека, с удовольствием мазахиста вспоминав каждый год их совместной жизни, каждую радостную минуту, каждое счастливое мгновение. Она сидела и гладила большим пальцем прядь волос, которые остались на память. Говорят, что по мере взросления, волосы темнеют и чтобы запечатлить момент того, как ее сын похож на белокурого ангела - она и срезала прядку.
Джослин вздохнула и собиралась уже закончить предаваться воспоминаниям, когда в дверь постучали. Она вскочила, спрятала вещи, попыталась вытереть глаза, которые все равно оставались красными и направилась к входной двери.
Когда Джослин открыла, она не поверила своим глазам, на доли секунд ей показалось, что на ее крыльце сидит мальчик поразительно похожий на Валентина... Потом в голове промелькнула мысль, что наверное так должен был бы выглядеть ее сын, если бы был жив.
Джослин кашлянула, чтобы привлечь внимание и спросила:
- Здравствуй. Ты что-то хотел?

Джослин побледнела, не поверив мальчику.
- Джонатан?... - переспросила она, словно глядя на призрака. Но ведь погибший ребенок, стоящий живым перед ней и правда был призраком. Хотя... Почему она не подумала о том, что Джонатан тоже жив, если был жив Валентин. Значит он обманул ее, сделав все возможное, чтобы ей было больно, убил ее родителей и заставил думать о том, что она не спасла сына. Но если бы он был жив, то что изменилось бы? Она все равно не спасла его, она все равно не знает о нем ничего...
Тогда зачем он пришел?.. Решил познакомиться с мамой, соскучился?.. Вряд ли он помнит ее. Говорят, дети начинают помнить с трех лет:
- Джонатан Кристофер Моргенштерн? - решила уточнить она, заранее знает ответ. Он был безумно похож на отца, одно лицо, если не мимика. Женщина отошла в сторонку, открывая проход:
- Войдешь?.. - несмело спросила она. Куда делась вся ее решимость, весь ее характер, вот куда?

- Проходи на кухню... - Джослин слегка улыбнулась и проводила гостя в столовую. - Что-нибудь хочешь? Чай или кофе? Или что-нибудь посущественней? - это было настолько странно и неловко, насколько вообще могло бы быть возможным.
Она не знала, что делать и была совершенно растеряна. Сердце бешено стучало, словно заставляя ее проснуться - твой сын жив, он жив и пришел сюда... Познакомиться. Боже мой, что же ему сказать?... Как глупо и неловко получается то.
- Я .... очень рада, что ты пришел... - начала Джослин. Она от волнения заправила прядь волос за ухо, продолжая смотреть на сына, чтобы запомнить каждую черточку на его лице, то, как он выглядит, как он ведет себя. Она не могла представить, что настолько сильно скучала по нему. - Я... - Джослин замолчала, пытаясь сказать дальше, но что... - Я думала, что ты умер... - она пыталась объяснить все, почему не искала, почему не спрашивала о нем. Сейчас ей было безумно стыдно за все это. Она должна была докопаться до истины, а не прятать испуганно голову в песок. - Какое счастье, что ты жив... - все-таки выдохнула женщина, улыбнувшись мальчику. Джослин села, чтобы как-то унять дрожь от волнения.

Джослин поджала губы, чувствуя, как внутри все сковывает болью. У нее очень умный сын.... Думали ли она о том, что он жив? Думала, конечно, чувствовала?... Наверное, да.
Она не знала, что делать и что отвечать. Женщина подошла к Джонатану и присела рядом на корточки, чтобы быть примерно на одном уровне, чтобы не смотреть на него сверху вниз, плюс это позволило сократить расстояние. Взять его за руки она так и не решилась:
- Чувствовала... - согласилась она. - Безумно хотела в это верить... - Джослин сглотнула, осознавая, что не знает, что сказать дальше. - Но последняя встреча с твои папой.... - она попыталась подобрать слова помягче. Как бы не мыслил Джонатан, он все равно оставался ребенком. Пусть умным, но ребенком. - ... мы немного поругались... он не ответил мне на мой вопрос о тебе...
Она чувствовала, как еще немного и ее голос сорвется. Джослин каждый день рождения взывала к своей совести, пыталась как-то образумить себя, решить, найти... И что тогда? Все упиралось в этот момент и что, после того, как она находила бы его?
Она снова замолчала, понимая, что боится, но он пришел услышать правду, услышать ее версию событий, а не то, что сказал Валентин:
- Знаешь, я всегда хранила прядку твоих волос... Когда ты родился у тебя волосы были еще светлее, чем сейчас... Я могла бы пойти к магам и найти тебя по ней, но я не сделала этого... Я боялась, - Джослин отвела глаза в сторону. Слабовольная и трусливая женщина.... - Боялась, что я приду, а ты не захочешь меня видеть... или... скажешь, что я тебе не нужна и тебе хватает отца... Зная Валентина, я могла предположить, что он может сказать тебе... И боялась... Прости меня, - Джослин резко встала и подошла к плите, снимая с нее чайник. - Наверное, не такую мать ты искал здесь... И я не ищу оправданий собственной трусости и прекрасно все понимаю, - она слегка нахмурилась и посмотрела на мальчика. - Ты в праве меня... - голос все-таки сорвался и Джослин отвернулась, делая вид, что занята приготовлением чая.