Филиппу нужен был спектакль, нужно было оправдание и он его нашел. Он самолично решил отправиться проверить баррикады и то, как реагируют люди на восстание - все было крайне предсказуемо - народ не поднялся. По дороге обратно он увидел лужу чего-то красного, думать о том, что это кровь - не хотелось, но возвращающийся лидер, у которого на руках умерли другие, сказав, что они должны помочь Франции и выжить - это сильнее, чем "друзья, я тут подумал".
Филипп брезгливо запустил руки в эту жижу, слегка обмазав пиджак и руки, и немного лицо. Взбил кудри и пошел на баррикады.
Его заметили довольно быстро и кинулись помогать, словно, он был ранен:
-Все в порядке, - спокойным и ровным голосом заявил он. Сейчас он не Филипп, сейчас он Луи, Анжольрас, лидер восстания и возлюбленный Франции.
Он поднялся на баррикады и обвел взглядом все, ожидая внимания. Сильный и властный, он ждал когда они закончат разговоры и те смолкли слишком быстро.
Народ не поднялся! - произнес он на секунду закрыв глаза и позволив на лице отразиться легкой гримасой боли, будто его предали. Филиппа предавали пару раз и он прекрасно понимал, что должен был чувствовать в этот момент Луи. - Мы остались одни. У меня на руках умер один из наших сподвижников. Мы последняя надежда Франции... - он сделал паузу, словно, готовясь сказать то, что должен, но ему трудно. Он хотел сделать так, чтобы те, кто его слушали поняли, что то, что он скажет верно и это единственный правильный вариант. У них не должно быть сомнений: - И мы должны жить. Проигранный бой - это не проигранная война. Нам нужно набраться мужества и... отступить. Ради тех, кто отдал жизнь за Францию мы должны жить и закончить дело наших братьев. Народ поднимается, он пойдет за нами, но без нас это невозможно, без каждого из вас, - кажется, на доли секунд Филипп сам поверил в то, что говорил, - Мы изменим Францию, увы, не сегодня - завтра. Народ Франции, как ребенок, его нельзя учить грамоте пока он не научится ходить. Сегодня мы научили его ходить, дали надежду и веру, только в наших силах научить его и писать. Подписаться под своей свободой. Только мы способны на это и сегодня, мы должны оставить баррикады, мы должны, как тяжело бы это ни было, - он говорил твердым и спокойным голосом, уверенный в собственной правоте. Анжольрас оглядел всех суровым взглядом, словно высматривая тех, кто сомневается. - Уходим, во имя Франции, - Анжольрас перевел взгляд на Курферака, - проследи, пожалуйста, за тем, чтобы все покинули баррикады до прихода солдат, - он кивнул и спустился с баррикад.

Филипп сидел на втором этаже, сжав плотно руки в замок, наблюдая за тем, как все покидают баррикады. Его немного трясло от напряжения - получится или нет, поверили или нет? Но все собирались, кажется, все прошло лучше, чем он ожидал Филипп выдохнул и опустил голову на руки.
О том, что сделает с ними Луи он подумает потом, чуть позже, мало ли что. Хотя, главная карта у него припасена - огорошить брата вестью о том, что Грантер влюблен в него, Луи это в голову даже прийти не могло, он прекрасно знал своего брата.
Кажется, все стихло и следовало уходить, но сил не было. Руки до сих пор были в крови неизвестных, почему-то сейчас казалось, что Филипп имеет непосредственное к ним отношение.
Все смерти были напрасны, что со стороны солдат, что со стороны баррикад. Хотя, тому же народу не все равно.
- Трусливые твари, - презрительно прошипел он, сидя все еще с закрытыми глазами. На секунду ему послышалось, что кто-то поднимается.
Он резко вскочил, пытаясь прийти в себя - кто это?
Когда он увидел макушку Курферака, с души упал камень:
- Все ушли? - с надеждой произнес он.

- И кого же ты так охарактеризовал то лестно? - Филипп рассмеялся, расслабляясь. Курферак всегда умел как-то успокоить его. Он взял его за руки и тот улыбнулся ему в ответ.
- Народ, - устало отмахнулся Филипп, давая понять, что спорить на эту тему сейчас он не намерен.
- Все ушли.. Понимаешь.. Ты всех спас. - нет, он до конца еще это не понимал. Ему казалось, что все еще впереди, что надо думать, мыслить и лучше не расслабляться, но сил больше не было - он потратил все на этот спектакль.
Дальнейшие слова вызвали лишь ухмылку. Какой же он странный, неужели не понял ничего? Он потом объяснит, когда спасет еще Грантера от разъяренного Луи. Филипп боялся, что самостоятельно Грантер с ним не справится, будет виновато стоять и не выпускать братца из комнаты. Представив это картину, Филипп улыбнулся.
-Идем, - улыбнулся он, поднимаясь, - Как твоя рука? - внимательно окинул ее взглядом Филипп. - А что касается кучи людей... То я все-таки тоже люблю Францию и искренне считаю, что живыми вы сделаете для нее больше, чем мертвыми, да и куча этих людей была дорога дорогим мне людям, - он хитро улыбнулся и стал спускаться по лестнице вниз.

Мечтал ли Филипп услышать нечто подобное? Наверное, да, но когда услышал - признаться, он опешил. Филипп не выдержал и улыбнулся. Курферак сейчас был такой трогательный и забавный, что ничего с собой поделать он не мог.
Он снова улыбнулся и опустил глаза, пытаясь собраться с мыслями. Наверное, ему тоже надо во всем признаться:
- Я тоже тебя люблю... Без всей этой борьбы и противостояния. Ты был тем человеком, ради которого я пошел на эти баррикады. Я спасал их всех из эгоистических мыслей о том, что без них ты точно не уйдешь. И если это единственный шанс спасти тебя, значит, я спасу их всех, - улыбнулся Филипп. - Давай как-то попробуем справиться с нашими чувствами... Я тоже ни разу не испытывал такие чувства. Да, я влюблялся, но... так, чтобы умереть рядом с человеком и почитать это за счастье, я всегда считал, что это в силах только каких-нибудь Грантеров... Поэтому, сейчас мне так жалко его... - усмехнулся Филипп, - Кажется, я несу бред... - он нахмурился и тряхнул головой. Потом поднял глаза, на секунду задумался и поцеловал Курферака, слегка прикоснувшись к его губам. - Идем, пока сюда не пришли солдаты, - улыбнулся он и резко сбежал по ступенькам вниз.

Несколько часов спустя

Луи рвал и метал, осыпая Филиппа всевозможными обвинениями. Он не мог поверить в то, что революция сорвана, в то, что они позорно сбежали с поля боя и в то, что Курферак с Грантером Филиппу в этом помогали, кто угодно, но не они.
- Ты безответственный и самовлюбленный эгоист! У тебя нет ничего святого, тебе плевать, что хотят или о чем думают другие!..
... О нет, братец, тут мне до тебя далеко, - Филипп, конечно, и не ожидал, что Луи будет ему благодарен, но все равно... - Я делал это ради людей, которых я люблю, ради тех, кто мне дорог. Это ты за своими эгоистичными желаниями не способен увидеть дальше своего носа. Может быть, если бы ты понимал, что нужен не только Франции, то ценность твоей жизни изменилась бы?!
И кому же я нужен по-твоему?
Да взять хотя бы Грантера! Человек готов сделать для тебя все. Он молится на тебя, как на идеал, он ЛЮБИТ тебя. Искренне и беззаветно, абсолютно ничего не требуя взамен. НИЧЕГО! Но тебе плевать, тебе абсолютно на всех и на все плевать, кроме Франции! И этого гребенного трусливого народа. Да он и мизинца не стоит тех людей, которые хотели за него умереть! - Филипп резко развернулся на каблуках и вылетел из комнаты.
Луи так и остался стоять, как громом пораженный, недоверчиво взглянув на Грантера.

Анжольрас замер, пытаясь как-то собраться с мыслями. Лучше бы Грантер молчал. Откуда Филипп знал... или Грантер как-то признался тому в чувствах, перепутав их по-пьяни?
Луи шумно вздохнул, пытаясь как-то прийти в себя. Это было нелегко. Он никогда не рассматривал Грантера как человека способного испытывать такие чувства, да и особенно к нему. Почему-то Луи был уверен в том, что если кто-то влюбляется в него - это потому, что до Филиппа по каким-то причинам не дошли, а тут... Грантер был влюблен в него, если бы в Филиппа, то тот непременно бы сказал и не стал так подставлять брата, да и самого Грантера. И что теперь делать?
Анжольрас был безумно растерян.
-Грантер, я... я не знал... - только и смог выговорить Луи. - Правда, не знал.. Ты сказал бы... - ну сказал он и что? Филипп был абсолютно прав, он не поверил бы и заставил Грантера идти спать. А ведь иногда Луи ловил на себе странные, болезненные и отчаянные взгляды Грантера, но списывал это на выпивку, а тут оказывается... - И давно?... - постарался он перевести тему, пытаясь придумать как на это реагировать. Как на это вообще можно реагировать?

- С первой нашей встречи... - по голосу показалось, что Грантер пьян, но Анжольрас видел и знал, что это не так. Как часто он ошибался, думая, что тот в состоянии неадеквата, когда он был... Луи не мог произнести это даже мысленно, не ассоциируя это с собой.
Не прогоняй меня.. - фраза зазвучала как пощечина Анжольрасу. Почему он должен был его прогнать? - Я знаю.. Я разрушил твою мечту. Мы разогнали баррикаду. Мы.. Я.. вот так вот поступил. Я не смог по другому... - он смотрел на Грантера и как будто видел его впервые. Неужели он раньше мог не замечать этих взглядов, то, как Грантер смотрит на него, как говорит или все это списывалось на алкоголь? Проклятое пойло.
- Я понимаю... Этьен, - как-то несмело произнес Луи, впервые называя Грантера по имени, - и не собираюсь прогонять тебя... Почему я должен это сделать?.. - Анжольрас осекся, понимая, что возможно так и сделал, если бы не Филипп. Стоило вспомнить, сколько он всего наговорил Грантеру, пока не пришел его брат.
Он впервые назвал его ничтожеством, трусом, с трудом мог справиться с эмоциями.
- То, что я наговорил... Прости, я не должен был...Я был неправ... Филипп... Вы правильно поступили... - наконец-то, смог признать это Анжольрас. Надо будет еще сказать об этом и брату.
С первой нашей встречи - любовь с первого взгляда? - Анжольрас на секунду улыбнулся, снова окидывая взглядом Грантера.
Филипп всегда рисковал и всегда выигрывал... Поразительная удачливость.
- Грантер... а ты правда меня любишь? Меня правда можно любить? - хотел спросить Луи, но промолчал.

Анжольрас стоял, как пораженный наблюдая за Грантером. Что он делает? Что? Как такое возможно?
В горле застрял какой-то ком. Ему было холодно и кажется его трясло. Невозможный человек. Что он с ним делает сейчас? Анжольрас никогда не испытывал раньше таких чувств. Ему было больно за Грантера, стыдно за себя, хотелось, либо сбежать отсюда, чтобы не видеть этого человека никогда в жизни, либо...
Анжольрас рухнул рядом с Грантером на колени и в ужасе посмотрел на него. Ему было страшно, впервые в жизни ему было безумно страшно:
Ты-ты-ты-ты что делаешь? - язык его не слушался. Перед глазами вставали картины мечущегося по кровати Филиппа, сжимающего простыни и кусающего до крови губы. Тогда это потрясло Луи. Он поклялся себе, что никогда не довериться кому-то из людей, сделает все возможное, чтобы его сердца не коснулась эта болезнь и сейчас... Грантер выбивал у него из под ног землю, заставляя падать куда-то вглубь чувств.
-Ты... - Анжольрас продолжал испуганно смотреть на Грантера, - ты же не предашь меня? - с отчаянием он посмотрел на него. Но он знал уже ответ, он видел Грантера и понимал, что тот не сделает этого и все же чувства были сильнее него.
- Я... мне страшно, - наконец промолвил Анжольрас.

Анжольрас несколько секунд напряженно ожидал, пока Грантер его отпустит, но через секунду все-таки расслабился и обнял Грантера в ответ.
- Этьен... - единственное, что смог произнести Анжольрас. - Я... потрясен... - тихо признался он. - Прости меня... Я даже думать не мог... Дурак... Прости... - он аккуратно отстранился и посмотрел на Грантера, улыбнувшись.
Луи несмело дотронулся до лица Этьена и улыбнулся.
-Спасибо, - он внимательно посмотрел Грантеру в глаза, - знаешь, ты... единственный человек... которому я... могу верить в этом вопросе...кого мне кажется.... я ...люблю...наверное... - Анжольрас слегка улыбнулся.