Филиппу еще никогда не было так мерзко от себя. Наверное, у всех бывают моменты, когда ты себя ненавидишь, ненавидишь до такого состояние, что хочешь причинить себе боль, чтобы это существо в зеркале корчилось от боли и страдало.
Филипп совсем недавно вышел от Жана. Зашел отнести конспекты, попал в оргию с собой в главной роли.
Парень шел по бордюру, одной рукой балансируя, другой выпивая из вино прямо из бутылки. К великому сожалению, вино не помогало.
Он увидел небольшую беседку, сил идти больше не было. Филипп завалился туда и упал на скамейку, положив руки на стол.
Большая часть деревянного стола была исписана какими-то надписями, признаниями, сердечками. Филипп достал из кармана куртки нож и почему он им не воспользовался в квартире? И прочертил полосу на столе. Залюбовался этим зрелищем.
Интересно, полоса на руке будет также смотреться? Он положил левую руку и слегка наклонил голову. Кровь поверх кружевной хлопковой рубашки с кружевами - красиво.
Филипп приставил лезвия к коже и прочертил полоску, правда, не все прошло так гладко, рукав задрался, но вот кровь на руке выступила.
Он нахмурился, осознавая собственное поражение и с большим упорством прочертил еще одну продольную полоску по руке, на этот раз все оказалось более приближенно к воображаемому результату. Филипп хмыкнул и черканул крестик на левой руке.

Филипп наблюдал, как довольно быстро рукав становится красным, правда, печально, что в темноте этого не очень видно. Парень нахмурился, недовольно глядя на руку. Красивая картина...
Он презрительно усмехнулся, ненавидящим взглядом прожигая руку насквозь, словно, она была виновата во всех злоключениях, которые происходили в жизни Филиппа.
Он яростно, чуть ли не с размаха ударил по ней ножом, кажется, оставляя довольно глубокий рубец.
- Привет.. - Филипп слегка нахмурился, опознавая человека по голосу... Курферак. - какого черта ты делаешь?! - он рвано пожал плечами и отложил ножи к сторонку, потянувшись за бутылкой. Отпил из нее, посмотрел на Курферака, улыбнувшись-усмехнувшись ему и протянул бутылку:
- Хочешь? - невинными глазами поинтересовался Филипп, будто он ничего такого тут не делает и вообще спасает котят.

Филипп недовольно смотрит на то, что делает Курферак. Он так старался, а тот опять все испортил... Как всегда. Филипп тяжело вздохнул и нахмурился, смотря недовольно на руку. Теперь становилось больно.
-Ауч, - заторможено произносит Филипп, обиженно глядя на конечность, продолжая ее во всем обвинять. Потом переводит такой же обиженный взгляд на сидящего рядом парня и улыбается ему.
Кажется, Филипп очень пьян. Вино крепленое, да, если взять во внимание, что он еще пил у Жана, ну как пил... Вливали. При воспоминании обо всем этом, Филиппа невольно передергивает и он хмурится, отводя взгляд.
Интересно, какие девушки нравятся Курфераку? Вряд ли тот задумывается об отношениях с парнями, это тоже самое, что если бы Луи задумывался о том, как поддержать Парламент и Правительство.
- Каких ты любишь девушек? - полностью игнорируя вопрос Томаса, спрашивает Филипп. Что значит "зачем?" - захотелось, это было красиво, ему хотелось сделать себе больно. Какой глупый вопрос - "зачем?".

Филипп смотрит на то, что Куфрерак держит его за руки и пьяно улыбается.
У Курферака красивый голос и интересный тембр, он, наверное, очень хорошо поет...
- Блондинки, - Филипп как-то глупо захихикал, сам не понимая почему. В голове все путается. Он снова ищет глазами бутылку, находит ее.
Перед ни стоит непреодалимый выбор: взять бутылку и отпустить руки Курферака или оставить бутылку и не отпускать. Филипп выбирает второе.
- Я так устал, - он усмехается и опускает глаза, разглядывая то, как их руки переплетены вместе. - Я так устал от всего... От себя... Я жутко себе надоел, - Филипп снова усмехнулся и посмотрел на бутылку, потом перевел глаза снова на руки, - Я себя ненавижу... - он поднимает на Курферака, глаза полные боли и отвращения к самому себе.

Курферак прижал к себе Филиппа. В какой-то момент захотелось этому сопротивляться, но потом он передумал, словно сдался.
- Ты... ты сейчас несешь полную ахинею, - Филипп невольно улыбнулся, слушая реакцию Курферака. Какой же он все-таки милый... и хороший... Оказывается, может быть. Филипп и не знал об этом. Нет, он знал, видел, на расстоянии, но так, чтобы этот именно хороший и милый человек сидел с ним... Было в этом что-то неправильное для Филиппа. ты прекрасный. Я не знаю что случилось, что ты начал так думать, но не думай об этом. - Нет, Курферак определенно лучший. Филипп улыбнулся, утыкаясь в его грудь носом. И пахнет вкусно тоже. И считает, его прекрасным. Или говорит, что считает... Может и врет... Нет, Курферак не может врать, это же Курферак. - Ты же... ты боец, на которого мне всегда хотелось в этом равняться. - Филипп удивленно оторвал голову от груди парня и непонимающе на него посмотрел. Что Томас делал? Равнялся? Хотел равнять на него? Нет, это точно похоже уже на бред. Может это какой-нибудь галюциногенный фантом и он просто уже потерял много крови - вот дурак... - Ты все можешь пережить...  - конечно, он может пережить, живет же. Подумаешь, делает глупости, но живет и ничего он делать не собирался. Даже порисовать не даст... Может столу тоже больно, может у него тоже кровь идет, но никто не видит. Филипп сочувственно посмотрел на стол. Бедный стол, у него нет Курферака... И у тебя Филипп, тоже нет, - Я... если ты захочешь я тебе помогу... - мозг цепко ухватил фразу. Филипп поднял глаза на Томаса и внимательно посмотрел ему в глаза.
- Как? - задал он серьезно короткий вопрос. Словно, от него зависело дальнейшее будущее всей планеты. - Как ты мне поможешь? - уточнил Филипп. На секунду задумался и уточнил еще раз, - Как ты хочешь мне помочь?

- Я просто буду всегда рядом. Да и был то всегда, просто ты наверное не замечал. - Филипп усмехнулся. Был? Он искренне попытался припомнить эти моменты. Да, был, правда, сложно это назвать "рядом", скорее "напротив". По другую сторону, вот так правильнее. Словно есть они, эти идиотские, друзья Азбуки, великие мученики и борцы за свободу, а есть Филипп и ко, истинные представители общества потребления. И что с этим делать?
Просто поверь мне и все. Ладно? - очень сложно поверить в брехню. Хотя...
Филипп с сомнением посмотрел на Курферака. Тот был трогательно искреннен и кажется сам верил в то, что говорил. Самое забавное, что Филиппу тоже хотелось во все это верить... Правда, беда была только в одном. Завтра они проснутся в разных кроватях, вспомнят, что было сегодня, улыбнутся и забудут, дальше живя своей обычной жизнью. И не будет "рядом", "поверь" и всего остального.
Филипп криво усмехнулся, пытаясь скрыть за этой гримасой боль, от осознания. Он высвободил свою руку из рук Курферака и снова потянулся к ножу. Уж лучше физическая боль, чем душевная. Пока он себе левую руку полосовал, он ее не чувствовал. Лучший выход продолжить... Можно ногу, например, порезать.

- Ты мне не веришь... Почему? - Филипп грустно улыбнулся, когда Курферак отнял у него нож. Вот и оружия нет, если что, хотя, что если что? Он покорно поднялся и пошел следом за парнем.
Теперь ему было все равно. Хотя... Филипп на секунду представил, что все, что вытворял с ним Жан, вытворяет Курферак... Филипп бы согласился. Филипп бы умолял еще. Потому что самая сокровенная и заветная мечта вдруг оказалась достижимой. Такое кажется невероятным и странным, очень странным.
Филипп вздохнул, осознавая, что это мечты.
Они дошли до квартиры Курферака и Филипп остановился, тяжело вздохнув и оперевшись на перила.
- Тебе совсем не нравятся мальчики? - прозвучало как-то жалобно, словно, ребенок предлагает дружить, хватаясь за последнюю надежду, поскольку дружить больше не с кем.
Филипп снова вздыхает, слегка поджимает губы, пожимает плечами и кивает головой, словно что-то решает для себя, на секунду становясь трогательным.
Но проходит эта секунда, он криво усмехается, поднимает глаза на Курферака и хмурясь, оглядывает дверь:
- И зачем ты меня сюда привел? - говорит довольно грубо, словно, стараясь отвлечь внимание от того, что только недавно сказал, переключить Курферака, сделать так, чтобы он забыл.

- Нет, - Филипп судорожно кивает, опуская глаза в пол. Шансов нет. Нет шансов, а что ты вообще, блять, хотел? Придурок, а?
Хочется что-нибудь еще себе порезать... Это, оказывается, очень хорошо отвлекает. Появляется сразу столько интересных дел. Например, перебинтовать или кровь остановить - здорово же?
- Насиловать буду. - на секунду Филипп замирает. Противоречие. Ему не нравятся мальчики, но он будет его насиловать?
Я согласен, - пролетает в мозгу и тут до Филиппа доходит, что это шутка. Какая злая и глупая, если бы Курферак все знал...
Они входят в спальню. Курферак снимает с него рубашку, Филипп от наслаждения закрывает глаза, ощущая легкие, едва заметные прикосновения на своей коже. Потом он опускается в кровать, украдкой наблюдая за Курфераком.
Кажется, еще немного и Филипп откроется ему. Кажется, что кому-то надо выговориться... Иначе, он разорвется изнутри. Его демоны сожрут его и останется какая-то оболочка. Хотя, разве сейчас он не оболочка всего лишь?
- Давай выпьем еще? - с надеждой спрашивает он у Курферака. Потом помолчав, все-таки не выдерживает и спрашивает:
- Зачем ты это делаешь? Это все? - он неопределенно машет левой рукой и морщится от боли. Это отрезвляет и помогает не сделать глупостей.
- Нет, пить не будет, - заявляет вдруг Филипп. Он еще раз машет рукой. Туда-сюда. Машет и улыбается - так легче. Ритмичные однообразные движения, которые приносят боль.

Филипп так и замирает с поднятой рукой. Он сейчас, наверное, впервые выглядит младше своих лет. Луи так выглядит всегда, а вот Филипп, нет, он обычно выглядел либо на свой возраст, либо старше.
Парень опустил руку и уставился в одеяло, улыбаясь.
"Ты мне безумно дорог". Он снова прокручивает эту фразу в голове, а потом еще раз и еще раз. На сердце становится как-то тепло.
И ты мне тоже... - Филиппу безумно хочется сказать это вслух. Высказать все, но он боится. Безумно боится впервые в жизни кому-то открыться и боится ошибиться. Вдруг, Курферак, как всегда засмеется, скажет пару колких шуток и тогда он точно рухнет в свою темную бездну, над которой завис.
- Нет, я хочу напиться, я должен, - все-таки решает Филипп. - Принеси мне что-нибудь покрепче, - он серьезен и сосредоточен. Плевать на все, Филипп решил. Он решил и он скажет. И плевать, что будет. Он не трус. Он... Филипп вспоминает слова Курферака "он боец", вот.
- Я должен кое-что сказать, а я еще не достаточно пьян, мне.... - Филипп вздыхает и замолкает. Сейчас, Курферак скажет, что ему хватит и ничего не принесет, Филипп не может этого допустить, - мне не хватает смелости, а я решил.

Филипп чувствует, как сердце колотится, а руки дрожат и ужасно хочется повернуть назад. Он же никому ничего вслух не обещал, просто себе?
Трусливая скотина, - ругает себя Филипп, пока Курферак находится на кухне.
Он разглядывает его комнату и ложится на кровать, утыкаясь носом в подушки и накрываясь одеялом, вдыхая его запах. Каждый человек пахнет по особому и Курферак не исключение.
Осознать, как именно, Филиппу мешает возвращение хозяина кровати. Парень почти отбирает бутылку, открывает ее. В нос ударяет противный крепкий запах. Филипп ненавидит коньяк. Не переносит его на дух... Но делать нечего. Он выдыхает, словно собирается пить водку и припадает губами к бутылки, делает несколько больших глотков и морщится, передергиваясь.
- Гадость какая... - выговаривает он, но бутылку не отдает, даже прижимает к себе, на случай, если Курферак захочет ее отобрать. Еще несколько глотков. Кажется, что Филиппа сейчас стошнит. Неудачник, ты даже признаться в чувствах нормально не можешь. Твою мать, как он это сделает, если он в жизни подобного не говорил?!
- Так, все, хватит, иначе все будет совсем плохо, - Филипп протягивает бутылку и падает на кровать, головой на подушке. Мир крутится и потолок крутится. Ему плохо и хорошо одновременно. Нельзя понять, чего больше. - Я люблю тебя, - выдыхает он и улыбается. - Я безумно тебя люблю, - Филипп рывком садится и понимает, что ему еще хуже, чем раньше. Он выпил слишком много... Он делает несколько глубоких вдохов и становится легче. - Я очень тебя люблю... Давно... Ты единственный... Единственный, кого я люблю... И мне плевать, что ты не любишь мальчиков... Хочешь... Хочешь я пол сменю?... Я в платье хорошо смотрюсь... и в юбках... А если анальным сексом заниматься, то разницы вообще нет по ощущениям.... А? - Филипп с надеждой смотрит на Курферака.

- Прекрати, - резко приказывает ему Филипп и выдергивает руку. Кажется, он трезвеет, вот так моментально, от одних слов чужого человека, от осознания, что сделал и что сказал.
Впрочем, он ожидал подобной реакции, готовился к ней... Да кому он врет! Он не ожидал! Он надеялся, он верил, он мечтал о чуде! Ну бывают же чудеса, ну почему нет?!
Видно бывает... С кем угодно, кроме него.
Филипп криво усмехается.
- Неважно, забудь, - спокойный и ровный голос. Филипп снова тот, кем его привыкли все видеть. Он снова выглядит на свой возраст и снова... становится "прежним".
- Надеюсь то, что я сказал, останется исключительно между нами, - он едва пожимает плечами, мастерски делая вид, что ему все равно. - Я был пьян и не сдержался, это не более того, - он не оправдывается, он просто поясняет ситуацию и все, - Мои чувства касаются исключительно меня, поэтому, ты можешь не бояться, я не буду петь тебе серенады под окном, страдать и отваживать всех твоих девушек, - он даже, кажется, пытается шутить. Ну как-нибудь, немного неловко, но попытка не пытка.
- А теперь давай спать, спасибо, что позволил мне остаться, - и все это спокойным и ровным голосом. Он даже не дрожит. Филипп сам удивляется своей выдержки и самообладанию, оказывается, как круто он может... Но лучше бы ему это не пришлось выяснять...