Мико можно сказать выпала честь, но он так не считал. Обслуживая обычных солдат, он, как это не парадоксально не чувствовал себя шлюхой. Он воспринимал это проще: они получают наслаждение, и ему нравится, и "клиенту". Но сейчас ощущения были абсолютно иными. Он шел к человеку, которого любил когда-то, который организовал это все. При этом, надо сказать, что не все "работающие" являлись геями, по слухам кого-то ломал сам Франческо, нагиная.
Мико подошел к стене и замер. Сколько он его не видел? Полгода? Или больше? Год? Издалека не считается и мимолетно тоже не считается. Вот так, чтобы он мог стоять и смотреть на него.... Да, больше года. Лайнер вздохнул и постучался в дверь, ожидая разрешения войти.

- Входи, - Мико повернул ручку двери и вошел в свой персональный ад.
Франческо восседал в кресле, держа в руках хлыст. Да, он от кого-то слышал, что он просто обожает забивать своих "любовников" хлыстом, а иногда наоборот, предпочитает, чтобы так поступали с ним - последнее вообще было для Лайнера дикостью. Как может у кого-то подняться на него рука? И плевать на все его преступления и действия - это же... невозможно.
Ты смотришь и понимаешь, что не можешь причинить зла или боли этому человеку.
- Вы вызывали меня? - вопрос был больше риторическим, но все-таки Мико должен был его задать. Лайнер облизал обветренные губы, стараясь сохранять спокойствие. Делаем вид, что Франческо ему безразличен. Делаем вид. Пока он далеко такое даже получается.

От вида Франческо в одних брюках мутнело в глазах. Когда же он подошел почти вплотную, Мико замер, несмотря на приказ. Холодная ручка прочертила полосу на теле, заставляя Лайнера оказаться где-то далеко. Стоп. Соберись.
Мико начал медленно расстегивать рубашку. В момент, когда Франческо ударил хлыстом, он непроизвольно вздрогнул - никогда не любил громких звуков. Парень выдохнул, стараясь не потерять остатки мыслей и рывком снял рубашку, оставаясь в одних брюках.
Потом также стал снимать и штаны, сначала расстегнул ремень, а потом снял брюки, вылезая из них, откинул их ногой.

Мико зачарованно смотрел на то, что вытворял Франческо. Что он творит? Зачем так поступает? Он знал, что минет обычно считался признаком подчинения, чуть ли не рабства. И ариец, который делает его еврею... Что-то немыслимое.
Когда же Франческо протянул ему хлыст, то Мико, кажется, окончательно сломался:
-Нет... - едва слышно простонал он, аккуратно отодвигая Франческо от себя за плечи, - не надо... Пожалуйста, - может могло показаться, что он боится, что потом Франческо отыграется или еще что-то, но нет... Он просто не хотел видеть его в таком состоянии, в таком положении. Это казалось чем-то неправильным и немыслимым.
Мико тоже рухнул на колени рядом с Франческо.

Он выглядит таким ошарашенным. Неужели ему никто никогда не говорил нет в таких вещах? Приказывает? Что? Он может делать с ним, что захочет... Ну раз так, тогда Мико все-таки исполнит свою самую тайную фантазию.
Лайнер несмело прикоснулся к щеке Франческо и погладил ее, наслаждаясь тем какая  у него мягкая кожа. Потом он также несмело подвинулся к Медичи и поцеловал его в губы, аккуратно, будто Франческо был нетронутой девственницей, любой поцелуй которую мог смутить, считаясь верхом пошлости.
Какие  еще у Лайнера могут быть фантазии или тайные желания, если это было именно то о чем он мечтал несколько лет подряд. Все, никаких плетей, кнутов или наручников, только это.

Мико кажется из ада переселился в рай, до конца не веря своему счастью. Неужели такое бывает и Франческо может его так целовать? Но когда ласки и поцелуи стали заходить дальше, когда Медичи потянулся к брюкам, Лайнер осознал, что не может, а главное, не хочет. Он не хочет становится еще одной игрушкой в руках Франческо, не хочет спать с ним... по крайне мере сейчас, пока находится в таком положении. Может быть потом, после войны, но не сейчас:
-Нет, - твердо произнес он, отстраняясь. Мико провел по волосам Франческо рукой и поцеловал его нежно в губы: - Прости, но нет... я не буду... я не хочу... - Лайнер отвел глаза в сторону. Если Франческо хочет его взять силой - пусть, он не будет сопротивляться, но вот так... Нет, для него это выше сил. Он чувствует, что продает не только тело, но и душу, а этого он не хотел. Его любовь была лучиком света, сохранявшему ему веру в то, что все будет лучше, чем сейчас. И менять ее на секс, пусть и с желанным человеком он не мог.

- Противно? - Мико в этот момент вскакивает, как только слышит эти слова. Будто до этого был в оцепенении, особенно, когда Франческо откинул его. Как ему это могло прийти в голову?!
-Нет! - он чуть ли не выкрикнул это, кинувшись к Франческо. Он попытался повернуть его, но поняв, что не сможет это сделать, просто пролез между ним и зеркалом, оказавшись чуть ли не прижатым. Он застал ту злость. На кого он злится? На него или на себя?
Что съедает его изнутри, что же? Мико несмело касается его плеч и заглядывает в глаза, стараясь перехватить взгляд:
-Нет, я даже не думал об этом. Почему? Почему ты так решил? - Лайнер уверен, что должен отогнать этих демонов, что сейчас, кажется, роем кружит вокруг Франческо. Мико перехватывает его трясущиеся руки и подносит их к губам, целуя.

- Да причем тут всепрощение?! - не выдерживает Мико. Он ненавидит сейчас себя за эту беспомощность, за то, что не может ничем ему помочь. У него складывается ощущение, что Франческо тонет и вместо того, чтобы как-то спасти его, Лайнер просто стоит и смотрит на это:
- За что мне тебя прощать? - за то, что был в борделе шлюхой? Да, наверное, не самая лучшая часть биографии, хотя подобное не дало ему сдохнуть с голода или от каторжных работ. Все-таки подставлять попу не так уж и утомительно.
Мико провел по волосам рукой и подошел снова близко к Франческо:
-Если я должен тебя за что-то простить, скажи, а то я играю роль всепрощения и даже не понимаю почему, - усмехнулся Мико.

Он не понимает Франческо, не понимает, что тот ему говорит, точнее почему? Он разве собирался куда-то уходить? Нет. Он тут, он рядом.
Мико опустился рядом с Медичи на колени и обнял его, гладя по голове, словно успокаивая:
-Я никуда не уйду... ни за что... - парень тихо выдохнул, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Хороший его, родной и самый лучший. О чем он вообще думал, когда говорил, что Мико уйдет? Ну куда он может от него уйти?
- Я люблю тебя. Слышишь? Я тебя люблю, - тихо повторил он, шепча ему на ухо признание.